Некоторые политические и социальные последствия ГОДА КОВИДА для России и постсоветского пространства.
Передача губернаторам дополнительных полномочий по борьбе с пандемией не могла привести к увеличению их политического веса. В региональной политике Кремль остался верен принципу приоритета целей контроля над целями развития, избавляясь от располагающих политическим капиталом губернаторов, и продолжал политику, направленную на подчинение региональных элит варягам-технократам. Получила продолжение и тенденция «вертикализации» региональных правительств: в этом году обязательное согласование с руководством федерального ведомства охватило глав систем образования и здравоохранения, отмечает в своем обзоре Александр Кынев.
Система госуправления в стрессовой ситуации проявила системные недостатки режима «недостойного правления», пишет профессор Владимир Гельман: невысокий инфраструктурный потенциал на фоне высокого силового, «зарегулированность» и широкую дискрецию контрольно-надзорных ведомств, а также склонность к подмене реального решения проблем манипулированием отчетностью, информацией и общественным мнением.
Приятие конституционной поправки, отменяющей ограничения по срокам для действующего президента, обозначило окончательный переход России от конкурентного авторитарного режима к режиму авторитарной гегемонии, для которого характерны более высокий уровень репрессивности и более широкие ограничения прав и свобод граждан, пишет в обзоре российской политики и общественных настроений Кирилл Рогов.
Эффективность репрессивных практик режима, не консолидированность антиавторитарной повестки и низкий организационный потенциал не позволили оппозиции мобилизовать противников «обнуления», при том, что, согласно опросам, к ним относились 40 – 45% населения. Несмотря на это, сочетание экономической стагнации, ослабления харизматической легитимности, усиления протестного регионализма и существенных изменений в структуре медиа-потребления населения формирует серьезный вызов режиму и провоцируют его на расширение политического контроля и репрессивных практик, проявлением чего стали покушение на Алексея Навального и новый пакет репрессивных законов.
Масштабные протесты в Беларуси, выборы в Молдове, очередная «революция» в Киргизии и Карабахская война отразили набор новых вызовов для пост-советского пространства: ослабление влияния Запада, выход на политическую сцену новых поколений, стремящихся дистанцироваться от общего советского и постсоветского прошлого, а также возвращение российской политики к ее историческому «имперскому» функционалу, проявлением чего, вероятно, станет попытка строительства нового Союза под протекторатом России, включающего Беларусь и ряд непризнанных территорий, пишет Аркадий Дубнов в обзоре тенденций, проявивших себя на постсоветском пространстве.