Известный политолог и политгеограф Дмитрий Орешкин выпустил новую книгу — «Джугафилия и советский статистический эпос». «Джугафилия — глазная болезнь, болезнь ментальных глаз, которые видят то, что изображено в виртуальности, и не видят того, что в реальности действительной. Способность [советского и постсоветского человека] существовать в виртуальном пространстве — великое завоевание Сталина, ни у кого другого такого не было. Наши мозги подвергались примитивному и безжалостному воздействию. Я хотел понять устройство наших мозгов, и как оно запечатлевается в национальной ментальной картине мира и в материальном ландшафте», — объясняет замысел своей книги Дмитрий Орешкин. Накануне сегодняшнего Дня памяти жертв политических репрессий автор представил свою работу в Ельцин Центре. Znak.com публикует конспект его выступления.
В 1947 году в газете «Правда» товарищ Сталин пишет о том, что Советский Союз потерял в Великой Отечественной войне 7 млн человек — погибших в бою, раненых, уничтоженных под гитлеровской оккупацией, угнанных в рабство. Потом приходит Хрущев и говорит, что суммарные потери — 20 млн, потом приходит Брежнев и говорит: 27 млн. Здесь мне важно не то, кто из них прав. Что случилось со статистикой, которая показывает такие результаты?
Священник Николай Николаевич Савченко [в 2015 году] взял перепись 1959 года и посмотрел разницу между мужским и женским населением. Обычно она измеряется несколькими миллионами. Мальчиков рождается больше, но потом они по разным причинам умирают, и к взрослому возрасту мужчин становится меньше, чем женщин. А в 1959 году эта брешь отскочила от нормы на 15-16 млн, 15-16 млн пропали, и понятно, где — в Великой Отечественной войне. При этом ведь и женщины тоже пропали, это еще 3-4 млн. Поэтому в войне 20 млн мы точно потеряли.
Но наше общественное мнение апеллирует уже какими-то безумными цифрами. Недавно сказали про 39 млн потерь, что ни в какие ворота. Это, с моей точки зрения, просто деградация. И она неслучайна. Людям моего поколения беспощадно компостировали мозги, а молодые воспринимают [эти цифры] как готовый ландшафт: да, погибло столько-то, а может, и столько-то. Но так не бывает. В развитых странах погибших знают поименно. О чем-то говорит? О том, как устроены наши мозги.
Еще пример. Есть книжка «Иосиф Виссарионович Сталин о Великой Отечественной войне», изданная прижизненно несколько раз. Там подобраны все выступления Сталина по поводу войны, начиная со знаменитой речи [перед парадом войск на Красной площади] 6 ноября 1941 года и заканчивая 1945 годом, все приказы о завершении операций: уничтожено столько-то гитлеровских войск, пленено столько-то. [После вычислений] я получаю, что за все время Великой Отечественной войны Советская армия уничтожила 15,6 млн гитлеровцев. При том, что вся армия Гитлера насчитывала около 5 млн, и часть их воевала против союзников (по другим данным, в 1939–1945 годах в Германии было мобилизовано до 16 млн человек, в середине войны численность вермахта, вместе с войсками СС, доходила до 9,5 млн человек, а в 1945-м составляла 7,8 млн человек — прим. ред.). Наверняка были люди, которые точно так же, на пальцах, посчитали, но никто не спросил: «Иосиф Виссарионович, не слишком ли мясисто? Три раза уничтожили гитлеровскую армию». А соотечественники, которым не хватает или образования, или критичности решения, воспринимают эти цифры как факт.
Во времена НЭПа отложенная рождаемость на миллион превысила показатели царской России: во второй половине 1920-х годов каждый год рождалось 3,5 млн человек. Сталин использует эту цифру и планирует рост на 15 млн за ближайшую пятилетку. В 1934 году на съезде ВКПб, «съезде победителей», он говорит, что население составило 168 млн человек, что уже было враньем. Потому что темпы прироста по 3,5 млн человек сохранялись только до 1930 года, а потом начался голод и оказалось, что Сталин завысил цифру на 7–8 млн человек. Статистики вежливо сказали ему, что, по данным учета в 1934 году, такой суммы нет, но он их послал: я сам лучше знаю, какую цифру озвучивать.
