Боголепова сидела в прокуренной кухне, по-мужски положив ногу на ногу и поигрывая рваным тапком в такт льющемуся из замызганного ноута Эросу Рамазотти.
– Пью ке поооой!… Пью ке поооой! – вторила в голос Боголепова итальянцу, вытряхивая из бутылки остатки винца в залапанный бокал. Взяла его в руку, оттопырила костлявый мизинчик. Чокнулась с рабочим столом и жадно влила в себя красную жидкость. Довольно облизнулась, вытянула ноги из-под вязаного свитера и самокритично на них уставилась. Оссссподи, как два копья, проткнувшие дыни-колени.
«Да! И! Похуй!»
Боголепова поджарым гепардом спрыгнула со стула.
– Пью ке пой, пью ке пооооой, бля! – заорала она дуэтом с Эросом, топчась по полу и попеременно вздевая кулачки над копной взъерошенных пепельных волос. Она всегда танцевала одна, потому что её никто не любил.
А кому взбредёт в голову любить Смерть? Люди в основном её боятся или ненавидят, а редкие отмороженные идиоты ещё и презирают. Лицемерные малолетки с унылыми прыщавыми ебальниками, выкрашивающие волосы в чёрное и дрыгающиеся под хиты «Эванессенс» – не в счёт. Потом они взрослеют, рожают и записываются в бассейн, полностью пересматривая свои сраные ценности. А ещё они ей мстят. Все эти идиотские рисунки… Во-первых, этот дурацкий балахон. Боголеповой совершенно не идут чёрный цвет и реперский капюшон. Во-вторых, она просто стройная, и на скелет совсем не похожа. Небось, этот образ придумала из зависти какая-нибудь жирная корова эпохи Ренуара. И самое главное. Эти смертные ублюдки, конечно, умеют задеть женщину за живое. Смерть Боголепова посмотрела на себя в зеркало. «Ну какая я, блять, вам старуха?! Мне на вид… Ну 30! 35, когда наутро после! Животные, как же я люблю, когда вы дохнете!!!».
Смерть искренне ненавидела людей, отвечая им взаимностью. Но больше людей она ненавидела свою сестру.
Жизнь. Эта экзальтированная пизда с оленьими глазюками и большими сиськами (и это не зависть!…ладно, зависть, но это здесь вообще ни при чём!). Напялит на свою рыжую башку венок из ромашек и вертится, подвывая, по полям с дебильной улыбочкой как обдолбавшаяся хиппи. Почему все любят эту тупицу?! Обзывают сукой, дерьмом, но влюблены по уши?! Даже эти ранимые долбоёбы, которые с многоэтажек сигают – и те за два метра до асфальта вдруг снова, блять, влюбляются?! В минуты особой ненависти, обычно совпадающие с окончанием третьей бутылки, Смерть искренне желала мировой ядерной войны, чтобы наконец совершенно официально разрубить косой напополам эту идиотку.
У неё сегодня день рожденья, вспомнила Смерть, и схватила мобильник, чтобы написать какую-нибудь полную сарказма гадость.
Абонент «Дура»:
«Желаю тебе, сестрёнка, расти над собой – бери пример со своей жирной жо…»
Хотя нет, подумала Смерть. Лучше вообще игнор. Тут смертные болваны правы – ничто так не вгоняет в уныние, как забвение. Пусть эта дура каждые полчаса проверяет входящие – хрен ей, а не сестринское поздравление. Боголепова села на стул – ненависть вынимает много сил. Чтобы отвлечься, Смерть решила немного поработать. Закурила и открыла экселевскую таблицу. Тэээээкс. Какой там сейчас лист… А, 17 млрд. Ловким обгрызенным ноготком Смерть Боголепова промотала список фамилий, пока не нашла красную строку. Кто там у нас на очереди?… «Чайкина Е.А., 23:48». Чудненько!
– Пью ке пооооой! – Смерть ткнула окурок в огромную пепельницу, создав сход оползня из тридцати окурков с окурковой горы, схватила в прихожей косу и весело выбежала из дома.
…В родильном отделении платной больницы кипела работа – у Маши Чайкиной отошли воды. Акушер Миронов привычно натянул перчатки, пока медсёстры платно сюсюкали над пациенткой.
– Ну что, девочки? Готовы принимать… Как вы дочку назовёте?
– Лиза.. аааААААААА!!!!
Из стены невидимо вышла Смерть с косой наперевес. Оглянулась по сторонам – ну естественно: у стола стояла улыбающаяся Жизнь. Жизнь увидела сестру и сначала сделала вид, что не увидела. Но назойливое насвистывание «Реквиема» наконец вывело её из себя.
– Что ты тут делаешь? – сквозь улыбку прошипела Жизнь.
– Сама как думаешь, жопа конопатая?
– Дура пьяная, реанимация в другом крыле!
…- Доктор, что-то не так!
… – У-упс! – весело икнула Смерть. Жизнь перестала улыбаться.
… – Отслойка плаценты! Доктор!
– АААААААААААААА!!!!!
– Виктор Сергеич, кесарево?!
– Погодите…
– В смысле?!
– НИКАКОГО КЕСАРЕВААА ААААААААА!!!!
– Плод же умрё…
– Аня, бля! На два слова.
… – Ты что, за девочкой пришла?! Чо ты лыбишься?!
– Ну извини, систер. Такая вот сука ТЫ.
Зелёные глаза Жизни покраснели.
… – Витя, ты чо тормозишь?!
– Аня, она официальную бумагу накатала. Никакого кесарева. Шрамы-хуямы, они сейчас через одну ёбнутые!
– Да пошла она на хер, дитю пиздец сейчас приснится!
– Она нас по судам затаскает! У тебя ипотека, у меня ипотека… Пробуем пока без кесарева, если уж совсем…
– ААААААААААААААААААААААААА!!!!!!
– Да вот оно совсем! Блять… Блять-блять-блять!!
… – Да-а-алекаааа дорооооога твооооооя!!
– Как ты можешь поясничать?! – Жизнь закусила пухлые губки и захныкала.
– Оооой, вот только не надо тут рыдать.
– Ну она же такая маленькая… – По веснушчатым щекам Жизни побежали слёзы, горящие светом операционных ламп.
«Мля, какое же у неё кривое табло, когда она хнычет» – брезгливо поморщилась Смерть. Она ненавидела, когда сестра плакала. Навзрыд, тряся плечами, как эпилептичная цыганка. Громко и противно всхлипывая. Сейчас в голос заревёт. Ну вот, пожалуйста. Смерть закатила глаза и цокнула языком. Ёбаная бензопила.
Бен-зо-пи-ла.
Бен-зо…пи…
…- ААААААААА ААААААА ААААААА!!!!
– Доктор!!! Кесарево!!!
– Я сказал пока рано! Подключите… Бля!!!
– Что?!
– Кто сделал надрез????? Аня?!
– Это не я!!!
– Уаааааа…
– Достаём! Достаём, аккуратно!!
– ЗасужуААААААААА!!!!
– Да заткнись ты…
…Смерть угрюмо шла по пустынной ночной улице, мысленно обыскивая свой дом на предмет наличия чего-нибудь полусладкого.
– Спасибо.
Смерть обернулась – за спиной семенила сестра.
– За что?
– Не прикидывайся – у тебя кровь на косе.
– С Днём рожденья. – Процедила, не глядя, пойманная Смерть и ускорила шаг.
– Ну подожди…
– Слушай! Я сделала это, чтобы ты не ревела как белуга! Ещё б немного, и у меня бы башка оторвалась от твоего воя! Сирена, блять, высокочастотная!
– Зайдёшь ко мне?
– Что мне у тебя делать? Венки плести под тёплое молоко? Иди спать.
– У меня вино есть. Но если ты хочешь молока, то оно тоже…
– Это сарказм, блять, ну какая же ты дубина!
– А ты старуха!
– Иди в свою толстую жизнеутверждающую сраку!
…За следующие восемь часов были побиты два мировых рекорда. Во-первых, это были первые восемь часов в истории человечества, за которые никто не умер и не родился.
А во-вторых, песня «Пью ке пой» Эроса Рамазотти была пропета в караоке рекордное число раз. На два пьяных, но счастливых женских голоса.
@Кирилл Ситников