В моем босоногом детстве была компания. Человек 20 пацанов возраста от 8 до 15 лет. Мы были дружны, организованы, изобретательны. Не было ни одного огорода, ни одной теплицы, ни единой грядки, которые могли быть защищены от нашего внимания. Особенно доставалось вишне и сливе. Венцом этих тайных миссий стало похищение целого дерева китайской вишни. С разрезанием огромной дыры в заборе из только появившейся и жутко дорогой тогда сетки рабицы. Лично я в этом безобразии не участвовал, был отозван в Москву для помощи родителем в чем-то.
По возвращении я обнаружил драму. Некто сдал, заложил, выдал нашу компанию. Хозяин китайской вишни знал все. В деталях, с подробностями. Разумеется, были наказания и прочие неприятности. После законной трепки компания решила, что во всем виноват Колька. Я уж не помню, почему. Наверное, на то были доказательства и улики. Вероятно, не просто так почти 20 человек единодушно решили, что Колька – предатель и просто нехороший человек. Я попал как раз к завершению судилища. Приговор: бойкот Кольки на все летние месяцы.
Эмоции кипели. Каждый норовил высказать все, что наболело. А тут вернулся я. На меня набросились все сразу. Перекрикивая друг-друга, не жалея локтей и голосовых связок, компания окружила меня. Только Колька сидел в отдалении на пенечке. Основной вопрос, который мне задали, был таким: «Готов ли я присоединиться к байкоту Кольки?». Я отвечал, что мне надо время разобраться и, возможно, сам бойкот – не лучшая мера. Эта простая мысль вызвала нешуточное бурление. Мне было заявлено, что если я не с ними, то наверняка против. Мне дали 5 минут, чтобы высказать свое полное согласие с мнением коллектива. Иначе бойкот объявят и мне.
Это были сложные летние месяцы. Правда, мы с Колькой очень сдружились. Когда кроме него никто с тобой не разговаривает, то хочешь или не хочешь, а придется сближаться. Конечно, я тогда сделал глупость. Надо было быть как все. Но с другой стороны, я узнал о себе новую штуку. Я совершенно не терплю давления в стиле «все побежали и ты беги» или «ты обязан сказать» или «либо друг, либо враг». Я вот при такой постановке закусываю удила. Мне, почему-то, представляется это манипуляцией. И попыткой отменить самого меня. Чего, почему-то, я не могу допустить. Такие вот дела.