Зубы. Боль моя. Иногда – буквально. Я, сколько себя помню, боялся стоматологоа. Сейчас модно рассуждать о детских травма

Зубы. Боль моя. Иногда – буквально. Я, сколько себя помню, боялся стоматологоа. Сейчас модно рассуждать о детских травмах. Принято морщить лобик и выдавать что-то вроде: «Моя мама как-то ударила меня полотенцем». Ну вот со стоматологом я знаю точно. Была она, травма. Бормашина соскользнула и проехала по губе. Крови было не много. Однако где-то с 11 лет и до 41 года в наших отношениях со стоматологами стало пасмурно. Мы почти не виделись.

Хотя, вру. Помню, был пульпит. Это больно, смею уверить. А при входе в стоматологическую клинику я начинаю дрожать. Буквально, крупной такой дрожью. И вот картина маслом: со скрюченным лицом, дрожащий так, что очки слетают, я пришел к врачу. Тот вколол мне анастезию. Мне полегчало. Я вежливо попрощался и ушел. Разумеется, вернулся. Во второй раз во мне плескался литр виски. Анастезия не брала. Но было не так страшно. В общем, тот зуб вырывали можно сказать что «на живую».

А когда мне стукнуло 41, то захотелось красивых зубов. Не спрашивайте, почему. Наверное, кризис среднего возраста. И я пошел к врачу. Началось все мирно, с алайнеров. Это такая штука, которую надеваешь на зубы и она выравнивает их. Как капы в боксе. Только прозрачные. Я их носил полтора года и даже как-то сроднился. Их же надо снимать и одевать перед и после еды. Я сначала стеснялся, убегал в туалет для демонтажа. А потом забил. Палец в рот, поддел, в коробочку сложил. Ну извинился разве. Нормально.

После алайнеров пошло круче. Вам драли зараз три зуба мудрости? Мне – драли. Правда я потребовал, чтобы меня отрубили полностью. Ну, там такое. Полуполностью. Что-то припоминаешь, но смутно. Говорят, я под кайфом вел себя прилично. Не приставал к медсестрам. Только требовал кальян в операционную. Потом было попроще. Два импланта тоже вкрутили во сне. И настало время их. Виниров. Я ж не знал, что будет так долго. И так много. И вообще.

Виниры – это пластинки, которые укрепляются снаружи на зубах. Начнем с того, что их у меня 22, 12 сверху и 10 снизу. Для их установки вам буквально спиливают часть зуба. Получается такой недоШура. Страшненько получается. Потом вам лепят временные пластиковые заглушки. И две недели делают эти пластинки. Потом, собственно, их устанавливают. Я проводил в кресле по 6 часов без перерыва. 6 часов! И мне в это время бормашиной (!) спиливали (!!) зубы (!!!). И, знаете, мне почти не было страшно.

А что изменилось? Вроде у меня травма. Я так боюсь стоматологов. А тут вдруг раз – и сел, доверчиво открыл рот, сам подставил зубы. Как так произошло? По идее я должен был десяток лет прорабатывать травму с психотерапевтом, а еще поработать с коучем, съездить на духовные практики в Геленджик или на фестиваль рейва в Тамбов. И где-то там должен был бы возникнуть инсайт, повлекший за собой закрытие гештальта. Но нет. Просто пошел и сделал. Суть в том, что у меня была цель. Очень понятная, очень визуальная. Я целился в новое и важное для себя состояние «с красивыми зубами».



В этом состоянии я себе нравился. И людям больше нравился. Картинка была настолько притягательна, что можно было и пострадать. Хотя в процессе выяснилось, что современная стоматология и страдания уже почти не связаны. И меня, знаете, осенило. Проблема современной психологии в том, что она работает с убеганием. Люди бегут от. Травм, ситуаций, страхов. И часто бегут много лет. Потому что не знают куда. И даже боятся куда-то добежать. А вдруг там будет сложно? А вдруг прибегут, скажем, к ответственности? А в целом бегут потому, что модно. Все побежали, и я побежал. Только вот нужна ли такая психология? Нужны ли такие врачи? Которые не рисуют картинку, к которой хочется идти? Единственно эффективный способ. Для меня, разумеется.